Жизнь это побег. Алкоголь, наркотики, игры в себя - три кита твоего побега. Ещё ненужные путешествия, ненужные покупки, ненужные знакомства, ненужное подчеркнуть. Идея жизни непереносима, ты сбегаешь, убегаешь, отбегаешь, с разбегу врезаешься в стены. Жизнь это прокаженная старуха, тянущая к тебе свои костлявые, гниющие, покрытые струпьями, руки. Ты заперт с ней в одной комнате без окон. Стены грязны, под потолком слабая лампочка, обсиженная трупными мухами. Старуха тянется к тебе, ты швыряешь в неё деньги. Те несколько минут, что она их, пыхтя, собирает по грязному выщербленному полу и мусолит, пересчитывая, - твоя передышка. После - снова жадный взгляд неотступных глаз старухи-жизни. Ещё, ещё, ещё. Ты швыряешь ей деньги, порциями - все, что у тебя есть, без остатка. Ты умоляешь старуху дать тебе отсрочку, до получки. Старуха хрипло хохочет, она не даёт отсрочек.
Ты швыряешь деньги, ты готов на всё что угодно - лишь бы старуха держалась подальше от тебя, подальше от твоего скрюченного в углу сознания. Не видеть, не слышать, не вдыхать смрада разложения.
Твоё тело в прокуренном баре с заглушающей музыкой. Твоё тело в постели с винишком. Твоё тело согнулось под тяжестью страха над обсыпанным некачественным коксом столиком в сортире самолета.
Но твоё сознание в той комнате.
Побег неизбежен.
Но побег неосуществим.
Я продолжу мысль.
Но потом.
Ты швыряешь деньги, ты готов на всё что угодно - лишь бы старуха держалась подальше от тебя, подальше от твоего скрюченного в углу сознания. Не видеть, не слышать, не вдыхать смрада разложения.
Твоё тело в прокуренном баре с заглушающей музыкой. Твоё тело в постели с винишком. Твоё тело согнулось под тяжестью страха над обсыпанным некачественным коксом столиком в сортире самолета.
Но твоё сознание в той комнате.
Побег неизбежен.
Но побег неосуществим.
Я продолжу мысль.
Но потом.
Ну, или я плохо поняла твою метафору безысходности. В любом случае, спасения нет во всех случаях. Мы ведь сами выдумываем Весь Смысл.